Юлия Савиковская пишет о спектаклях выпускного курса Школы-студии МХАТ 2024 года
В июле 2024 года получили дипломы о высшем образовании студенты курса Виктора Рыжакова, поступившие в Школу-студию МХАТ в ковидном 2020 году. За четыре года студенты, кажется, успели столько, сколько обычному человеку не успеть за всю жизнь: не только сдавали экзамены и зачеты, каждый раз собирая огромное количество желающих причаститься к их творческому процессу, но и ездили на фестивали во все уголки страны и ближнего зарубежья, устраивали спектакли для жителей деревень Владимирской области, читки современных пьес на фестивале «Сенокос». Также курс Рыжакова активно принимал участие в проекте «Забытые пьесы Художественного театра», совместном проекте Школы-студии МХАТ и Библиотеки имени Некрасова.
Кажется, мастер Виктор Рыжаков сознательно ориентировал их на открытость веяниям современности: на экзаменах читалась современная проза и поэзия, в экзамены по фехтованию и сцендвижению вставлялись цитаты из современных фильмов. Уже первокурсниками ребята стояли по щиколотку в воде на плоту, чтобы прочитать пьесу о призраках истории Самары или же забирались на заброшенную гидроэлектростанцию, чтобы представить зрителю в июльской ночи антиутопию «Утечка», а на третьем курсе под руководством режиссера-педагога Татьяны Бурель уже сами сочинили детскую оперу «Секрет би-дуби-бу», состоящую из пяти мини-опер, где животные, рыбы, предметы и люди взаимодействуют на равных.
Можно говорить об уникальном свойстве курса, которое, кажется, может стать свойством артиста будущего: эти ребята поливалентны, могут принять и освоить почти любой феномен современного театра и найти образы на стыке разных видов искусств, они открыты и опере, и современному танцу (спектакль «ПростоТанго», сочиненный хореографом-педагогом Ренатом Маминым), и современной драматургии и поэзии, и зарубежной прозе.
В дипломных работах они сосредоточились на прозе: был и камерный спектакль по текстам и письмам Андрея Платонова «Рассказ о многих интересных вещах» (режиссер Виктор Рыжаков), и длинный, искрометный и полный сценических придумок спектакль «Вино из одуванчиков» по одноименному роману Рэя Брэдбери (режиссер Полина Рашкина), и высказывание о несправедливости мирового устройства «Тиль» на основе романа бельгийского писателя Шарля де Костера «Легенда об Уленшпигеле» (режиссер Ринат Ташимов), а также спектакль «Добрый властитель быков» по нидерландской прозе режиссера Саши Золотовицкого. Также особняком стояли спектакли, жанр которых было определить сложно – биография на стыке с исследованием фотографии, монтажа и киноприемов «Дзига Вертов. Человек с киноаппаратом» режиссера Александра Чеботарева и «игра в театр в двух частях» «Татьяна. Онегина» по роману в стихах Александра Пушкина «Евгений Онегин» в постановке педагога курса Марины Дровосековой. К этому надо добавить спектакль на двоих по пьесе Ионеско «Бред вдвоем» в постановке Карины Бесолти и регулярно проходившие квартирники, которые можно было увидеть в учебной аудитории курса.
В итоге в последние выпускные месяцы на все спектакли курса были аншлаги, и многие подростки, будущие студенты и взрослые люди пересматривали их по несколько раз, впитывая то уникальное многообразие заходов в абсолютно разные условия театральной игры, которое предложили выпускники Рыжакова. Кто-то, может быть, придерется к тому, что в их показах не было академичности, не было привычного распределения на типажи, в которых будущие руководители театров могли бы подобрать себе артистов. Сама сцена, кажется, подчинилась озорной силе творчества молодого курса и, подобно трансформеру, почти каждый вечер меняла свои очертания, то складываясь до коробочки, то превращаясь в узкий треугольник, то обнажая колосники, то позволяя аудитории увидеть зрительские ряды со сцены.
Пожалуй, самыми запоминающимися и яркими вышли (и это исключительно личное мнение) два спектакля – «Вино из одуванчиков» Полины Рашкиной по Рэю Брэдбери и «Татьяна.Онегина» – может быть потому, что в них ни на минуту не останавливалось действие, и они оба были о том, как наша фантазия о мире, о любви, о сути жизни может и вправду изменить ее или то, что мы считаем жизнью, то есть, о тонкой грани между восприятием жизни через фантазию, литературу и искусство и тем, чем эта жизнь является (о чем мы, может быть, никогда не узнаем). В обоих спектаклях также были созданы уникальные сценографические миры (к обоим приложила руку студентка 3 курса факультета сценографии Рената Демехина, а в «Татьяне.Онегиной» ей помогала Аня Смертина) с таким количеством деталей и сюрпризов, что вспоминать их – это отдельное задание для театроведческой памяти.
В «Вине из одуванчиков» этот, казалось бы, перегруженный мир не давил, а поражал своим многообразием: персонажи восседали на железных перекладинах или начинали свои эксперименты в палатках-машинах времени, или же переговаривались по ниточке телефонной связи, по которой можно было даже перебросить отдельные предметы. Молодые актеры справились с этим зашкаливающим многообразием предметов на очень небольшой поверхности арьера только благодаря выверенности движений в этой, казалось бы, неспешной истории об одном лете в жизни мальчиков Дугласа и Тома Сполдингов. Точность движений была завуалирована под бесконечную детскую игру, где каждый день лета если сам по себе и не обещал чудеса, то их надо было обязательно выдумать. Особенно выделялись на фоне студентов, отвечавших за роли детей (Константин Фридовский, Максим Павлов, Александра Ахметзянова, Алесия Некрасова, Елена Степанян, Всеволод Кремер) Данила Голофаст и Анна Затеева, исполнявшие роли бабушки и дедушки и за лето проживавшие всю свою жизнь от детства до глубокой старости.
«Татьяна. Онегина» Марины Дровосековой отличалась такой же стремительностью и основывалась на похожем чувстве игры с реальностью, только играть здесь уже предстояло не только детям в истории, как в спектакле про Брэдбери, а и всем нам. Нам предстояло вспомнить сказки Пушкина, пообщаться с няней Ариной Родионовной и быть включенными в спектакль, который, кажется, поставил себе задачу доказать нам, что Пушкина и весь его текст можно пересказать своими словами и придуманными в процессе сотворчества с его текстом театральными приемами. Есть в спектакле и гэги – например, умерший Дмитрий Ларин оживает на портрете, и неожиданные решения работы с текстом – например, письмо Онегина к Татьяне читают все мальчики курса, прикладываясь поцелуями к разложенному на столе письму-свитку, и похожим образом в параллель этому кусочку где-то в середине спектакля все девушки садятся в ряд, читая выдержки о сне Татьяны из томиков Пушкина. Это спектакль и о клаустрофобии невысказанных чувств, и об игре в театр и литературу, и о наших ожиданиях от классического текста, который ломается игровым обращением с ним, превращая роман в стихах то в пантомиму, то в клоунаду, то в стендап, то в литературную игру со зрителем.
Интересными и полными находок, но, пожалуй, менее цельными были спектакли «Тиль» Рината Ташимова и «Дзига Вертов» Александра Чеботарева. Он оба заставляют нас по-разному поразмышлять о том, как история работает в современности. В «Тиле» бельгийский текст об инквизиции и восстании против несправедливости был перенесен в не очень понятное современное время, навевающее ассоциации с молодежной глэм- и рок-культурой: было много неожиданных танцевальных и песенных вкраплений, но страдала цельность самого спектакля, так и не нашедшего себя в единой жанровой природе. В «Дзиге Вертове» ребята попробовали сами снять несколько «документальных» черно-белых фильмов на темы Вертова, и это было очень неожиданно, как и монтаж кинопроекций и сценического действа. Невероятно проникновенным был Максим Павлов в роли покинутого всеми и умирающего Дзиги. Этот образ перекликался с созданным Константином Фридовским образом Платонова в «Рассказе о многих интересных вещах». «Дзига», кажется, слишком заигрался в киномонтаж и движение по грани между фильмом и спектаклем, отчасти потеряв в сюжетности самой истории, но как проба выглядел завораживающе.
Интересными были и ориентированные на детскую («Секрет би-дуби-бу») и подростковую («Добрый властитель быков») аудитории спектакли, в которых студенты Рыжакова брали искреннюю ноту в общении с юным зрителем. В «Добром властителе быков» была многофигурная история обретения свободы от гнета отца и религии мальчиком Томасом в общении с книгами, странной, но доброй соседкой, ангелами и даже Иисусом Христом (кстати, подобная тема была затронута и в нашумевшем голландском романе «Неловкий вечер» Марики Лукаса Рейневельд, получившей «Международного Букера» в 2020 году). В перекрестье разных историй, которые проносились перед юным зрителем в пяти мини-операх, каждое из живых существ обретало себя и понимало, что же оно любит и ценит больше всего в небольшом путешествии из зоны комфорта, и учило это делать малышей и ребят постарше.
А каким тонким был «Бред вдвоем» Карины Бесолти, кстати, за свою короткую жизнь уже побывавший на нескольких фестивалях. Данила Голофаст и Елена Степанян погружали нас в постепенное безумие семейной пары, которая в диком танце вокруг стульев своей же закрытой квартиры решает, одним и тем же ли являются черепахи и улитки, пока вокруг них рушатся стены и может наступить конец света. В конце актеры остаются лежать на сцене до последнего зрителя, и абсурд спектакля может прорасти в зрительское взаимодействие с ним, так как зрители начинают обсуждать происходящее и саму пьесу прямо над лежащими на полу актерами, переступая через оставленные им цветы.
Фото: Екатерина Цветкова
Автор: Юлия Савиковская – драматург, театровед, музыковед, переводчик, писатель. Получила докторскую степень (DPhil) по социальной и культурной антропологии в Оксфордском университете (2019). Выпускница РГИСИ (театроведение, 2015) и ВШЭ (магистратура «Литературное мастерство», 2023), является аспирантом ГИТИСа. Печаталась в журналах «Сцена», «Петербургский театральный журнал», «Страстной бульвар, 10» и других. Автор перевода книги Джули Кертис «Англичанин из Лебедяни» (2020), трех переводов современных британских пьес, сборника новелл «Возрождение» и более 10 авторских пьес, пять из которых были поставлены (Москва, Санкт-Петербург, Тамбов, София).
